Pupils/2014/Uroki/Kitanina
Анализируя новеллу, можно выделить в ней два основных составляющих элемента: 1. фантастическая история колдуньи, включающая сюжеты "Предсказание", "Призрак близкого" (в двух вариантах) и "Влюбленный бес"; 2. близкая по природе к сентиментальной традиции история Маши и Улияна (сюжет "Соперники").
Но повесть не распадается на отдельные "пласты", одна сюжетная линия входит в другую, а концовка завершает одновременно и ту, и другую (в момент венчания Маши с Улияном рушится дом колдуньи).
Во всех работах, посвященных "Лафертовской маковнице", отмечается фольклорная основа ее фантастики. Действительно, истории о колдунах часто встречаются в русском фольклоре, и многие элементы, входящие в повесть, прямо заимствованы оттуда. Но Машина бабушка — не просто колдунья: она гадает на картах. И это уже отсылка к другой традиции --карты не характерны для фольклорных колдунов, зато очень характерны для культуры конца XVIII — ХIX веков. Сюжет о предсказаниях и гаданиях был достаточно распространен в литературе рассматриваемого периода. Центральным моментом этого сюжета была, как правило, реакция героя на предсказание: он мог попытаться изменить что-то в своей жизни для того, чтобы избежать предсказанной участи или, наоборот, приблизить ее, а мог сохранить прежний образ жизни, помня о предсказании или вовсе забыв о нем. Соответственно, предсказание могло сбыться или не сбыться благодаря или вопреки действиям героев, а также — независимо от них. Почти во всех повестях предсказание сбывалось. При этом помочь благополучной судьбе герои могли: благополучное предсказание сбывается иногда благодаря действиям героев, пытающихся приблизить предсказанное счастье. Но помешать сбыться плохому пророчеству герои не в силах — попытка избежать судьбы приводит к ее свершению вопреки всем принятым мерам.
Сюжет "Лафертовской маковницы" поначалу развивается и полном соответствии со схемой: получив благополучное предсказание (жених, богатство), героиня переезжает в дом колдуньи, где, по мнению ее матери, скорее появится предсказанный жених. Пророчество начинает сбываться — жених появляется, но с этого момента в повествование вплетается другой сюжет — сюжет о влюбленном бесе. В Аристархе Фалелеиче Мурлыкине трудно узнать родственника страшных и таинственных влюбленных бесов, которые пришли в русскую литературу в конце 20-х годов, зато с собачкой-Бьондеттой из "Влюбленного дьявола" Ж. Казота родство вполне очевидно. Тем не менее, Аристарх Фалелеич действует в лучших традициях влюбленных бесов во время отлучки земного возлюбленного (после переезда Маши из старой квартиры, где она виделась с Улияиом) он подчиняет себе мать девушки, воздействует на тщеславие невесты (предсказание богатства), заставляет послушную Машу оставить мысль об Улияне. Но он совершает ошибку, которая в корне меняет ход сюжета — еще во время гадания он показывает героине свое истинное лицо ( что другие влюбленные бесы делают только уже погубив героиню). Поэтому Маша сразу распознает нечистую силу — бабушкиного кота. В отличие от большинства других жертв бесов, ей удается вовремя спастись, отказавшись от предложенного сокровища. После этого непутевому посланцу ада остается только с жалобным мяуканьем исчезнуть в колодце.
Контаминация с сюжетом о влюбленном бесе изменяет ход сюжета о предсказании. Собственно уже в момент гадания, когда кот принимает человеческий образ, а колдунья, глядя на него, говорит о "друге", который ее "давно уже зовет" и обещает Маше жениха, возникают сомнения в истинности предсказанного благополучия. Когда Маша понимает что жених — бабушкин кот, нечистая сила, предсказанное будущее представляется совсем в ином свете, оно уже не кажется привлекательным. Поэтому после совершения действий, направленных на приближение судьбы (переезд в бабушкин дом), и получения подтверждения истинности предсказания (явления бабушки — призрака-помощника и сватовства Мурлыкина), героиня начинает действовать, в соответствии с другим вариантом сюжета. Она совершает действия, направленные на то, чтобы избежать предсказанной судьбы — отказывает жениху и выбрасывает ключ от сокровищ. Тем самым нарушается и ход сюжета о призраке-помощнике -больше ни в одной повести герои не отказываются от помощи покойных родственников. Маше единственной удается избежать судьбы — предсказание, сначала выглядевшее благополучным, но на поверку оказавшееся зловещим. не сбывается, благодаря действиям героини. Таким образом, сплавив (и транвестировав) три до тех пор не сочетавшихся сюжета (" Предсказание", "Влюбленный бес", Призрак близкого (помощник)"), Погорельский привел каждый из них к совершенно нестандартному результату, создав по-настоящему оригинальную повесть.
"Сентиментальный" сюжет повести в основе своей — вполне классический пример сюжета о соперниках. Отклонение от стандартной схемы здесь выражается только в том, что героиня, по мнению ее родителей выбирающая между двумя женихами, на самом деле выбирает из троих, причем о наличии третьего претендента родители не подозревают, но героиня знает, что этого брака они ей не позволят. То есть с точки зрения родителей она делает свободный выбор, но с ее точки зрения это выбор вынужденный. И, поскольку все три жениха появляются последовательно, сюжет удваивается. Сначала Маша выбирает между Улияном и Мурлыкиным и делает относительно последнего свободный выбор, отказывая ему. Затем появляется сын маркитанта и выбор повторяется, причем на этот раз для героини выбор полностью вынужденный — в случае отказа ее отдадут за Мурлыкина, про которого она уже знает, что он — нечистая сила. То, что жених, к браку с которым принуждают родители, и возлюбленный оказываются одним и тем же лицом — вполне стандартный ход в литературе того времени. Начало повествования адресует нас к "Изидору и Анюте". Обе повести начинаются с упоминания о Москве 1812 года и с описания "небольшого деревянного дома" (с.35-3б, 101). Но обращение это зеркально: развившийся в отдельный пласт повествования в "Изидоре и Анюте" московский военный мотив в "Лафертовской маковнице" остается лишь указанием на время действия, а схематичное краткое описание дома, служащее в "Изидоре и Анюте' только атрибутом сентиминталистской поэтики, в "Лафертовской маковнице" разворачивается в бытовую картинку и перекликается с антисентименталистским началом цикла. Обращает на себя внимание еще один факт: дом очень подробно описан, как место, где поселились герои (Онуфрич с семьей), но из дальнейшего повествования видно, что герои в этом доме почти не живут (когда "недели через две" после въезда туда дом разрушился, Онуфрич сказал: "Я и так не намерен был долее в нем жить" — с.!24). Зато туда рвется Ивановна в ожидании чудесного обогащения. Она уверена, что именно туда явится привороженный жених. Тем самым дом утрачивает традиционную семантику родного очага и приобретает совершенно новое значение. Это "пограничная зона", где происходит взаимодействие реального и ирреального миров. Здесь возможна отчасти игра и с названием места — Проломная застава — и его пограничным положением, тем более, что колдунья- Баба Яга в фольклорной традиции, как правило, живет именно на границе "своего" и "чужого" для героя пространства и охраняет (ср. "застава") вход в "чужой" мир.
